И все в шоколаде… Не совсем типичная жизненная история - Лена Терехова

Из служебной машины вышла моложавая женщина средних лет с темно-синей папкой в руках. Ее туфли моментально утонули в глине, но она даже не обратила на это внимания.

– Здравствуйте. Я следователь прокуратуры Ленинского района Шувалова Галина Викторовна.

– Участковый уполномоченный, капитан полиции Филиппов. Алексей Ильич, – представился участковый.

– Что ж, начнем, – Галина Викторовна присела на принесенный ей складной стульчик, накинула на голову прорезиненный плащ и подала знак ожидавшим экспертам и криминалистам. Работа закипела. Щелкал фотоаппарат, шелестели страницы заполняемого ровным почерком протокола осмотра места происшествия. Стояла мертвая тишина, прерываемая лишь репликами эксперта и мерным стуком дождевых капель. К счастью, дождь пошел на убыль и сквозь тучи начало робко проглядывать осеннее солнце.

– Павел Семенович, предварительно что можете сказать о причине смерти? – эксперт уже накрыл тело простыней и распорядился, чтобы его погрузили в спецмашину.

– Скорее всего, асфиксия, все признаки на лицо, как говорится, но подробности, так сказать, для протокола, сами понимаете – только после вскрытия.

– Хорошо, – Шувалова закрыла папку. – Алексей Ильич, – это уже участковому, – где я могла бы расположиться для опроса?

– Идемте в мой кабинет, там все необходимое для работы есть. Я уже кое-кого опросил, пока вас ждал, – он протянул Шуваловой несколько заполненных листов, – результат, правда, нулевой. Никто ничего не видел и не знает.

– Что ж, нулевой результат – тоже результат. Вы сами-то знали погибшую? Что можете о ней рассказать?

– Не могу сказать, что близко был знаком, но знал неплохо. У нее ведь тут практически вся родня проживает. Сама она в Междугорске жила, а вот три года назад повторно замуж вышла, купили тут с мужем дом и переехали. Оба работали в селе, она бухгалтером в фермерском хозяйстве, он там же механиком. Потом у них дочка родилась, она в декретном сидела с ребенком, а он от фермера уволился и сейчас в Ленинске работает. Сначала механиком в какой-то автомастерской, а потом в шахту пошел. Вроде, «СУЭС». Семья большая, детей кормить надо. В Прагу вот ездил недавно на обучение, от предприятия посылали. Марина после декрета дочку в садик отдала, на неполный день, а сама бухгалтером перевелась сюда к нам, в поселковую администрацию. Тихо жили, не скандалили. Она всегда вежливая такая, тихая, скромная. Он, правда, грубоват и нелюдим, с местными не очень ладил, но на рожон не лез, в конфликты не ввязывался. Девчонок Марининых от первого брака растил. Тут, правда, подробностей не знаю, сор они из избы не несли, как он с детьми ладит – не ведомо.

– Родни, говорите, у погибшей здесь много. Кто именно? – Шувалова что-то быстро записывала на бумаге.

– Мать с отчимом, сестра-близняшка, Наталья, она у нас в отделении «Сберопербанка» работает, двоюродные тетки. Если надо – списочек я вам набросаю, – Филиппов посмотрел на часы, – скоро дети со школы придут и мужу ее я позвонил, он должен подъехать. Вы сюда их пригласите или проводить вас к ним домой? Посмотрите на месте чем и как они жили?

– Конечно, по адресу поеду, там ведь тоже осмотр надо произвести, с домочадцами пообщаться, – Шувалова задумалась. – Не вяжется у меня пока ничего, слишком мало информации. Запросы надо бы сделать по прежнему месту жительства и работы, что там о погибшей люди скажут, телефон надо просмотреть, сотового оператора побеспокоим насчет биллинга. Ладно, – она встала, – пошли, капитан. Трудное дело нам предстоит – опрашивать родных.

Дом Марины и Андрея Морганов находился в центре села, на улице Новоселов. Кирпичный, добротный, с синей металлической крышей и высоким забором, он выделялся на фоне других построек. Усадьба за забором тоже оказалась не маленькой, все чисто, уютно, настоящий немецкий «орднунг». Полицейские вошли во внутрь. Тишина стояла просто пронзительная, казалось, что внутри дома образовался вакуум.

– Хозяева, – окликнул Филиппов, – дома есть кто? Двери нараспашку у вас. – Тишина. Они прошли дальше и в угловой комнате услышали приглушенный всхлип.

Три девочки сидели, тесно прижавшись друг к другу, и смотрели на вошедших полицейских. Старшая на вид была совсем взрослая, внешне необыкновенно похожая на погибшую мать. «Это, наверное, старшая – Ирина, семнадцати лет. Потом Екатерина, одиннадцати и Варвара, двухгодовалая кроха», – вспоминала слова участкового Шувалова. Удивительно, но даже малышка вела себя очень тихо и смирно, словно осознавала, что произошло что-то непоправимое.

Старшие девочки были очень бледные, их глубокие голубые глаза были полны слез и такой невообразимой тоски, что у Шуваловой сжалось сердце.

– Здравствуйте, – сказала она. Девочки кивнули. – Вы одни дома? Взрослые есть кто-нибудь?

– Они на летней кухне все, – прошептала старшая, Ирина, – вышли, чтобы Варю не пугать, – она беззвучно затрясла плечами и из огромных глаз полились слезы.

– Капитан, оставьте с детьми кого-нибудь из наших и пойдем пообщаемся с родственниками, – Шувалова, осторожно ступая, прошла к двери.

Летняя кухня находилась за домом, почти в огороде. Слышался разговор, плач, спор о чем-то. Дверь была открыта нараспашку. Шувалова первая вошла в помещение и огляделась. «Неплохая кухня, да это по сути отдельный дом, здесь жить можно, просторно, уютно, мебель удобная, не новая, но вполне приличная». За большим столом сидело человек десять мужчин и женщин разного возраста. Галина Викторовна оглядела присутствующих. Женщина с короткой стрижкой – просто одно лицо с погибшей, видимо, это и есть близняшка Наталья, правда, в ней запросто могло поместиться две Марины, пожилую женщину с отсутствующим взглядом она еще не видела. Скорее всего, это свекровь погибшей, Валентина Тихоновна, мать ее мужа. Муж вот этот лысеющий рыжеватый мужичонка, маленький и щуплый, с красными глазами. Так. Что же, работа есть работа.

– Здравствуйте. Меня зовут Галина Викторовна Шувалова, я следователь следственного комитета Ленинского района. Мне нужно будет задать вам несколько вопросов по поводу случившегося. Вы все, я так понимаю, родственники погибшей, – она взглянула в бумаги, – Морган Марины Борисовны, – присутствующие закивали. – Что ж, значит вы, как никто другой знали ее, знали, чем она живет, знали ее друзей и врагов. Я прошу вас поделиться со мной этой информацией, может быть, она поможет нам в работе.

– Да не было у нее врагов, – тихо проговорил Андрей Морган, – недоброжелатели были, завистники, а врагов не было. Она настолько светлый человек… была… никто и никогда не причинил бы ей зла.

– Увы, кто-то все же причинил. Соберитесь с силами и подумайте, что в последнее время происходило с Мариной Борисовной, может быть, она ссорилась с кем-то?

– Был один человек, с которым она была постоянно на ножах, – неожиданно звонко прозвучал голос Натальи, – этот человек, эта женщина, Марише всю кровь попортила, постоянно вмешивалась в ее жизнь, говорила про нее гадости, в интернете странички взламывала. В общем, Мариша ее ненавидела от всей души, думаю, что и она в этом не отставала. Но ненависть ненавистью, а убить…

– Кто эта женщина? – Шувалова приготовилась записывать.

– Алена Терехина, вторая жена Маришиного бывшего мужа. Я с ней лично не знакома, но по Маришиным рассказам, баба она безбашенная, с головой у нее полный бардак.

– У вас есть ее координаты?

– У дочек спросите, они иногда к отцу в гости ездят, ну и с этой курицей тоже общаются, куда деваться. У них и адрес, и телефон должен быть. Только они с мужем в Междугорске живут, машины у них нет, вряд ли она здесь была.

– А, может, наняла кого, – подала голос молчавшая до сих пор свекровь, – с таких людей станется. Вы проверьте ее, мало ли что, может она и детей извести собирается, зависть, черная зависть, что все у Марины с Андреем ладилось, все складывалось, а ей достались только ошметки Маринкиной жизни. Ее ведь даже родня мужа до сих пор не принимает, хоть и живут они уже много лет, и сына она родила, наследника, а все равно никем там не стала.

Женская часть родственников погибшей начала наперебой клевать Алену Терехину, которой, по их общему мнению, Марина с детьми была комом в горле. Шувалова по опыту знала, что женская ненависть может вылиться в масштабные бедствия, но что должно стать для Терехиной толчком, что бы, прождав пять лет, приехать тридевять земель убивать бывшую жену своего мужа? Нет, это вряд ли Терехина, слишком все очевидно. Проверить, конечно, стоит, надо будет с Междугорским ОВД связаться, пусть опросят бывших родственников.

– Андрей Владимирович, – обратилась Шувалова к вдовцу, – мне необходимо осмотреть вещи вашей жены, телефон и компьютер. Вы проводите меня в вашу комнату? – Морган закивал лысеющей головой и, протиснувшись между родственниками, направился к выходу. Шувалова и Филиппов последовали за ним. «Неказистый мужичок, но руки сильные. Такой тип людей непредсказуем. Могут любить без ума, могут ревновать так, что Отелло покажется пушистым котенком, могут и руки-ноги переломать. Зайдет ли дальше?» – Шувалова пока не знала ответа на свой вопрос.